— Зачем вы к нам подселись? — нервно спрашиваю у Жарова. — Это какой-то прикол? Издевка?

— Да брось, отлично же сидим, — усмехается Яр.

— Вы троллите Сергея. Мне не нравится.

— Свидание не удалось?

Ярослав поворачивает голову и рассматривает мой профиль. Бесстыдно скользит ниже и останавливается на груди. Я вновь без бюстгальтера, да. Годы прошли, но мои предпочтения не изменились. Ткань плотная, не просвечивающаяся. Всё более, чем скромно.

— Давай отвезу тебя домой, — предлагает Яр.

Резко мотаю головой.

— Поехали, Сонь. Он скучный, ну. Где ты остановилась?

— Перестань! — повышаю голос. — Я уеду с тем, с кем сюда приехала. Если бы не твой категоричный отказ, то меня бы здесь и вовсе не было!

— Какой отказ? — удивлённо спрашивает Жаров.

— Я звонила тебе в офис. Хотела поговорить по поводу Влада. Ты отказался встречаться со мной, поэтому я согласилась увидеться с Сергеем. Зачем в таком случае нужно было подсаживаться за наш столик и… всё портить?

— Мне никто ничего не передавал, — заверяет меня Яр. — Я бы не стал отказываться от встречи с тобой.

Волоски на коже встают дыбом, сердце учащает удары. Я выпрямляю спину и немного успокаиваюсь. Верю, почему-то. Я часто старалась верить Яру, даже когда враги твердили обратное и пытались убедить меня в его плохих поступках.

— Значит произошла путаница, — пожимаю плечами. — В любом случае, это ничего не меняет.

— Могла бы набрать мой номер. Или удалила?

— Не удалила. Ты попросил не звонить тебе больше.

— Молодец, послушная девочка.

Щёки вспыхивают, я хочу ответить колкостью в его адрес, но на веранду выходит Сергей и прищуривается, глядя на нас с Яром. Он прекрасно знал, что мы были в браке, потом развелись. Обо всех подробностях, конечно же, не в курсе.

— Домой? — спрашивает реабилитолог.

Я согласно киваю и больше не смотрю на Жарова. На негнущихся ногах направляюсь на выход, плечо о плечо с Сергеем. Яр остается стоять на веранде.

К гостинице мы едем молча. Разговаривать после испорченного вечера почему-то не получается. Нет, мы пытаемся… Но с прежней лёгкостью не выходит. Я почему-то отчаянно мечтаю поскорее попасть в номер, чтобы побыть наедине с собой.

Сергей открывает дверь автомобиля и помогает мне выйти. Мы будем часто видеться в реабилитационном центре. Курс массажа составляет десять дней, да и со статьей я обещала ему помочь. Предоставить фотки и дать интервью. Возможно, в другой раз, при других обстоятельствах всё будет куда круче.

— Извини, если что не так, — произносит напоследок Сергей.

Оказавшись в номере, я снимаю облегающее платье и переодеваюсь в удобную пижаму. Достаю телефон, подрагивающими пальцами набираю бабулю по видеосвязи.

У нас десять вечера, в Торонто три часа дня.

Бабушка рассказывает, что всё в порядке. Мне не стоит так сильно волноваться и каждый час писать сообщения.

— Покажи мне её, — прошу нетерпеливо. — Умираю, как сильно хочу увидеть!

Она наводит камеру на моё кареглазое счастье. Сердце наполняется нежностью и необъятной любовью. Я выдыхаю, расслабляюсь. У них и правда всё хорошо.

Глава 5

Вера играет с машинками, катая их по полу. Вперёд-назад. Крохотная такая, очаровательная. В белом воздушном платьице. Пухлые щёчки, непослушные вьющиеся волосы и озорные карие глазки. Она безумно похожа на Яра. Часто сосредоточенная и серьезная в свои-то полтора года. И чтобы её развеселить нужно очень и очень постараться.

— Эй, Булочка. Покажи машинку, — прошу дочь. — Синюю покажи. С большими колёсиками!

Верушка всматривается в экран телефона и открыто улыбается, потому что слышит мой голос. Но пока не очень-то понимает откуда он доносится.

Сердце сжимается, меня топит нежностью и обожанием. Раньше я понятия не имела, что способна на подобные чувства. Думала, что любовь к отцу Веры — самое сильное, что у меня было. Но времена меняются. И мы меняемся.

Мне безумно хочется потискать дочь, я даже пальцы в кулаки сжимаю. Хочется её поцеловать, спеть на ночь колыбельную. Чтобы была рядом.

Моя душа не на месте, потому что я здесь, а дочь находится на другом континенте на расстоянии почти восемь тысяч километров! Но тащить её с собой с пересадками, где одна из остановок предполагала ночёвку в аэропорту — было бы слишком для Веры тяжело.

Мы с бабулей долго советовались и спорили. В конце концов пришли к выводу, что я вылечу первой. Подыщу квартиру, освоюсь. Через неделю прямым рейсом прилетят и они. Мне казалось, что время пройдёт незаметно, потому что дел у меня вагон и маленькая тележка, но не тут-то было. Я думаю о дочери каждую секунду. Мечтаю, чтобы сладкая сдобная Булочка поскорее оказалась в моих объятиях.

— Смотри кто звонит! — обращается к внучке бабуля. — Мама! Видишь? Веруня, скажи: ма-ма!

— Ба, оставь ребёнка в покое и дай поиграть машинкой.

Куклы дочь не жалует, хотя у неё дома целая коллекция. Сначала я как умалишённая их покупала, начиная с момента, когда узнала пол будущего ребёнка. Затем каждый из гостей считал своим долгом принести Вере куклу в подарок. Девочка же. А Булка обожает машины, бульдозеры, самосвалы и экскаваторы. Глазки загораются, когда она попадает в магазин игрушек и находит отдел с машинками и техникой.

— Я волнуюсь! — театрально вздыхает бабуля. — Даже сердце прихватило. Верочка не издаёт ни единого звука.

— Ей полтора года. Ты забываешься.

— Ты в год стихи читала!

— Уверена, что это было ровно в год? — скептически приподнимаю бровь.

— Считаешь, что я совсем умом тронулась? «Мишка косолапый», «Идёт бычок качается» и много-много других. Где-то даже видео осталось. У матери своей нерадивой спроси.

Я закатываю глаза и неотрывно смотрю на дочь. Нормальная она. Здоровая, развитая. Самая лучшая на всём белом свете. Мне безумно с ней повезло. Просто бабуля обожает придумывать проблемы и раздувать их до невероятных масштабов. Например, так было несколько месяцев назад, когда ей показалось, что Вера не окликается на своё имя. Мало того, что бабуля до беспамятства накрутила себя, так ещё и меня заставила поверить в то, что у дочери проблемы со слухом. Мы обратились в клинику, прошли полное обследование. Никаких отклонений от нормы не выявили. Но боже мой, сколько нервных клеток я тогда убила!

— Чем занималась сегодня? — интересуется бабуля.

— Ходила на дружескую встречу с реабилитологом. Помнишь, я рассказывала о нём?

— Помню, конечно. Взрослый, приятный мужчина. Много старше тебя.

— На семнадцать лет, да.

— Вот только почему на дружескую встречу? Почему не на свидание? Это он определил рамки или ты?

— Я. Не готова ни к каким свиданиям. Ты же знаешь. Не хочу.

— И зря. Ты молодая, красивая. Обязательно найдётся тот, кто тебя полюбит.

Я напрягаюсь всем телом. Бабушка знает, что произошло у нас с Ярославом. Он не виноват, что так и не сумел меня полюбить. Возможно, пытался, но не сложилось.

— А ещё я встретила сегодня Яра, — произношу чуточку тише.

Бабуля направляет камеру на себя и поправляет очки на переносице.

— И что? Ты рассказала ему о Вере?

— Нет! — произношу громче, чем планировала. — Пока нет. Не смогла.

— Ты ведь должна понимать, что прятать Верочку не получится. Едва мы попадём в город, как добрые люди рано или поздно донесут Жарову. И он будет в бешенстве. Впрочем, он и так, возможно, не поймёт и не похвалит тебя за длительное молчание. Я бы с ума сошла на его месте, если бы от меня скрывали такое сокровище.

Я смаргиваю выступившие слёзы и делаю глубокий вдох. Знаю. И прекрасно осознаю, что молчание не доведёт меня до добра. Нужно собраться с духом и поставить Яра в известность, но, мамочки, как же это сложно. Чертовски сложно!

Я прилетела в Канаду будучи беременной. Тренер поверила в меня, поверила Илье Степановичу. Думала, что выбрала себе лучшую кандидатку из возможных. Отважную, сильную и несломленную.